Спустя практически полтора года с начала событий Русской весны, городская общественность начала бить тревогу: куда же все-таки подевалась гуманитарная помощь, которая, начиная с февраля 2014-го, доставлялась в Севастополь со всех регионов Российской Федерации?
Тогда вся Россия «скинулась» понемногу и в город-герой одна за одной потянулись фуры с медикаментами и товарами первой необходимости; генераторами и специализированной техникой; продуктами питания и, что самое главное, деньгами.
О том, куда и каким образом распределялась гумпомощь россиян, рассказал председатель Открытой комиссии содействию журналистскому расследованию по делу распределения гуманитарного груза Сергей Балабанов.
— Сергей Иванович, сегодня в Севастополе создана комиссия по расследованию дела о хищении гуманитарного груза, доставленного в город в марте-апреле прошлого года из разных регионов РФ. Расскажите об этой организации.
— Комиссия создана в июне 2015-го, практически через полтора года после тех событий, потому что севастопольцы недовольны, страсти до сих пор не утихают. Поэтому более десяти представителей общественных организаций и политических сил решили создать специальную комиссию, в которую входят специалисты, общественники, которые в состоянии по принципам объективности и непредвзятости провести независимое расследование и довести до общественности информацию, чтобы прекратить в массах домыслы и наговоры. Точнее, сделать соответствующие выводы.
На нас никто не давит, никто нами не командует, никто не финансирует – работаем за личные средства, из энтузиазма, на общественных началах. Мы независимы. В задумке – работа комиссии займет около трех месяцев, поскольку нужно находить необходимые документы, людей. К сожалению, мы не правоохранительный орган, у которого есть свои рычаги и методы воздействия. Мы работаем посредством направления различным ответственным структурам журналистских запросов. Эти структуры, которые в то время занимались приемом и распределением гуманитарного груза, по закону РФ обязаны в течение семи- или тридцатидневного срока ответить на наши запросы. Иначе будут привлечены к административной ответственности.
Основной логический конец нашей комиссии, я считаю, — выявить признаки и составы преступлений — в основом, хищения груза и денежных средств. А затем, соответственно, эти отработанные материалы и всю собранную информацию передать в Следственный комитет.
— В марте 2014-го года в Севастополе создали комиссия по распределению того самого гуманитарного груза. Кто вошел в нее и кто возглавил?
— Знаете, а, вообще, гуманитарка в город пошла еще до создания той комиссии, в феврале 2014-го. Уже затем, в марте, по положению Чалого была создана комиссия, призванная навести порядок в деле учета, распределения, хранения гуманитарной помощи.
На самом деле это чаловское положение, по-моему, само по себе непрофессионально. Непрофессионально с точки зрения того, что там не определено конкретно что, куда, как и когда. Там заложены условия бесконтрольности в плане безучетного передвижения материальных средств и возможного их хищения.
Почему было создано две комиссии, согласно этому положению? Комиссия от Координационного совета и комиссия от Севастопольской городской государственной администрации? Когда много этих комиссий, то и порядка мало.
В основную комиссию, от Координационного совета, входили Виталий Хворост (исполнительный директор «Таврида- Электрик»); Полина Ткаченко (бухгалтер мемориального комплекса «35-ая береговая батарея»); Инна Гончарова была от Управления соцзащиты городской администрации.
Какие функции Чалый определил этим комиссиям? Хворосту – своему сотруднику «Тавриды Электрик» определил поступление от самих доноров гуманитарного груза. Далее комиссия определяла груз на склад¸ хранила, документально учитывала и выдавала гумпомощь. Вторая же комиссия занималась распределением гуманитарки от склада до физического лица-получателя и работой со СМИ.
Мы проанализировали все масс-медиа за тот период, затем определили основные направления нашей работы — расследования финансовых средств, поступавших на счет «35-ой батареи» и наличные деньги, которые приносили непосредственно в Координационный совет; далее – транспорт, медицина, образование; обеспечение сил Самообороны, блокпостов.
Нам надо выяснить, на каких складах хранилась гуманитарка – на частных или государственных, и если на частных, то почему?
Изучив эти проблемы, мы сможем обнаружить возможные факты хищения, превышения должностных обязанностей и т.д.. Вот мы и составляем официальные запросы, которые отправляем как донорам, отсылавшим гуманитарный груз в Севастополь, так и тем, кто его здесь принимал. В общем, собираем отчеты, накладные.
— Так кто все-таки был главным в распределении гумгруза, доставленного в Севастополь?
— Чалый был руководителем этого Координационного совета. Я не буду говорить, что я о нем думаю, об этом Совете. После всего этого можно садиться и писать книгу с одним словом — «Бездействие». Рядом с Чалым были люди, которых он назначил, определил, за руку привел – не суть важно. Им мы тоже отправили запросы и приглашения к сотрудничеству. Через прессу заявили, что разыскиваем Хвороста. Я не исключаю, что его здесь просто нет, поскольку нормальный человек, которому нечего бояться, уже давным-давно бы откликнулся, представил интересующие всех документы, ответил на вопросы. А его просто нет. Запрос касательно Хвороста мы отправляли Чалому. В ответ пока молчание.
Вообще, с гуманитаркой и этими комиссиями все настолько запутанно – ведь еще были и так называемые комиссии в комиссиях. То есть, организации отдельных направленностей – по медикаментам, по транспорту и так далее. А документы так и не предоставляют о том, кто был вхож в эти комиссии. Это долгий процесс.
Мы отправляли запросы и в организации, которым распределялся этот груз. Некоторые из них ответили. Например, по транспорту в одном ответе данные сходятся, а в другом – нет. Уже есть нестыковки. Вот когда получим все официальные ответы, уже можно будет судить о деятельности комиссий, Хвороста и других людей.
Что касается работы семи блокпостов – я не буду сейчас раскрывать сколько они, чего, когда и от кого получили. Самое интересное, что мы добыли очень интересные документы. И если их озвучить, севастопольцы будут в шоке. Это документы по деньгам – куда, и в каком объеме они дошли. В общем, это были не комиссии, а какой-то бардак.
— Какими суммами можно исчислять ущерб, нанесенный казне Севастополя? В каком объеме произведено хищение гуманитарного груза?
— Сам Чалый озвучивал баснословные суммы в размере миллиона долларов. Приплюсовать туда пропажу еще 25 миллионов рублей, которые выделила Севастополю Владимирская область. Выделяли деньги множество организаций. Мы как раз сейчас и занимаемся вопросом, куда они делись и сколько? Но уже сейчас скажу — счет идет на миллионы.
Мы написали конкретно Чалому, поскольку он, так или иначе, имел отношение к «35-ой батарее» и ее счёту, на который перечислялись средства. Также написали руководителю «35-ой береговой батареи», задали вопрос и по деньгам, и по счету, и по остатку, и по расходам. А теперь внимание: ответят ли они нам? Если не ответят, найдем другие законные способы информировать Следственный комитет. Просто так они (Чалый и команда) от нас не отделаются. Потому что если не отвечают, как расходовали эти средства, то возникает вопрос: а вдруг они были израсходованы не на нужды города, а на их личные потребности. Это общественный фонд. Это деньги севастопольцев.
— Сергей Иванович, как реагируете на то, что некоторые структуры не отвечают на ваши запросы?
— Нам хочется объективно разобраться во всем. Например, пообщаться с Хворостом важно потому, что этот человек был основополагающим вектором, который организовывал всю работу. А так как Хвороста нет, мы задаем интересующие всех севастопольцев вопросы Алексею Чалому. Но в ответ молчание — не предоставляют не то что какие-то документы, но даже перечень складов, где хранилась гуманитарка. Общались мы с социально незащищенной категорией лиц и узнали, что гумпомощь эти люди получали на складе все той же «35-ой береговой батареи». Вопрос: в Севастополе полным- полно государственных складов. Почему сняли склад на коммерческой «35-ой батарее»? Мы будем это устанавливать. И, кстати, распоряжения о выдаче гуманитарного груза с этого склада подписывалось все тем же Хворостом.
-Вы не можете найти господина Хвороста. Когда он пропал из вашего поля зрения?
— Он не пропал. Мы же не оперативный орган, который может найти координаты этого человека. Мы написали Чалому, потому что Хворост — исполнительный директор «Таврида -Электрик». Пусть Чалый поможет нам выйти на своего же сотрудника. Пусть Хворост выйдет с нами на контакт, и мы пообщаемся.
— Будут ли обнародованы результаты вашего расследования и разоблачены те, кто виноват?
— У нас уже пять перспективных материалов, но они еще дорабатываются. Имена публично раскрывать без расследования Следственного комитета не будем, по понятным причинам. Просто передадим бумаги и собранные нами документы в правоохранительные органы.
-В принципе, сейчас главные фигуранты расследования — Чалый и его команда?
— Нет, они не фигуранты. Фигуранты – это когда в отношении совершенного человеком преступления есть улики. Фигурантов нет, мы никого не обвиняем. Тем не менее, наши запросы пока не рассмотрены, ответов на них нет.
— Почему тогда часто фигурирует фамилия Чалого?
— Этот человек был ответственным лицом за происходящее. Нашу организацию больше интересует личность Хвороста, поскольку он руководил комиссией по распределению. Но его нет. И мы пишем Чалому, который поставил своего человека из «Тавриды-Электрик» во главе организации. Но, как я уже говорил, в ответ — тишина.