Севастопольский морской порт переживает одну из самых печальных страниц за всю свою более чем полувековую историю: санкционный режим в десятки раз уменьшил грузоперевалку и поставил под вопрос рациональность сохранения существующих мощностей порта. Как пишет газета «Объектив», судовладельцы и транспортные компании попросту боятся заходить в гавани полуострова – для них это риск оказаться изгоями для всех западных портов.
Тем не менее, возможным спасением для Севастопольского порта станет развитие товарооборота с сирийской провинцией Тартус, о налаживании которого сейчас ведутся активные переговоры. К слову, первая партия зерна из Севастополя в Сирию уже отправлена. Еще одним спасательным кругом может стать развитие непрофильной деятельности на территории порта, в частности, создание рыбных рынков и супермаркетов, а также связанных с морским кластером производств.
О том, насколько тяжело выживать в условиях санкций и разрыва привычных логистических связей, есть ли надежда на помощь государства, «Объектив» беседовал с исполняющим обязанности директора порта Михаилом Пронниковым.
— Не секрет, что после перехода Севастополя под российскую юрисдикцию значительно упали объемы грузоперевалки через Севморпорт по сравнению с уровнем 2013 года. Каковы эти показатели сейчас?
— В 13-м году существовало несколько портов, и у каждого из них был свой грузооборот, поэтому сопоставимых значений в принципе нет. Проектная мощность нашего порта — 4,5 миллиона тонн в год. В лучшие годы, по нашей информации, перевалка составляла 2,5 миллиона тонн в год. Для примера: перевалка в 15-м году составила 230 тысяч тонн, небольшой прорыв был у нас в 16-м году — 316 тысяч тонн, в 17-м году — опять 235 тысяч тонн. То есть если говорить об устоявшихся средних показателях, то это 230-270 тысяч тонн в год — в десятки раз меньше, чем расчетная мощность порта и чем те показатели, которые были в лучшие годы его существования.
Снижение показателей перевалки грузов связано с опасением судовладельцев работать через Крым. Мы активно работаем над увеличением грузопотока. На сегодня мы запустили перевалку зерна. Только по зерну у нас годовые показатели должны составить порядка 230-270 тысяч тонн в год. Остальные поставщики пока что остаются на том же самом уровне, что и в предыдущие годы.
Но следует понимать, что мы ни в коем случае не плачемся, а выстраиваем собственную бизнес-стратегию, оптимизируем мощности. Учитывая все ограничения, мы выстраиваем новую разумную конструкцию, которая позволит бизнес-процессы порта сделать оптимальными и вывести порт на безубыточную работу, при этом максимально сохранив наши мощности.
— Вы можете пояснить, почему именно судовладельцы и транспортные компании опасаются захода своих судов в крымские порты?
— Прежде всего, это угроза попасть в санкционный список транспортных средств и компаний. Это могут быть европейские, американские либо украинские списки. Помимо этого, есть угроза для собственника и экипажа судна попасть на всем известный сайт «Миротворец». Этот сайт вопреки всем нормам международного права работает. Судно или судовладелец, попавшие на этот сайт, автоматически попадают в санкционные списки. Получается, суда, зашедшие в Крым или в Севастополь, не смогут заходить в порты, поддерживающие режим санкций. Конечно, есть ряд государств, в том числе большинство африканских стран, которые не поддерживают санкционные ограничения против Крыма и Севастополя. Но логистика – это очень сложный процесс. Морские перевозки требуют периодического захода в порты для того, чтобы пополнить ресурсы, для текущего ремонта судна, и тут судовладелец может столкнуться со значительным количеством ограничений. Отсюда и боязнь крупных компаний работать с Крымом и Севастополем.
— Может ли государство в такой тяжелой ситуации оказать поддержку нашим портам: стимулировать судовладельцев, работающих с Крымом, или, напротив, ввести какие-либо санкционные меры за отказ сотрудничать?
— Скорее всего, да. Сейчас, например, в Госдуме обсуждается закон, направленный на антисанкционные меры. Вплоть до того, что компании, отказавшейся сотрудничать с Крымом и Севастополем, будет грозить не только административная, но и уголовная ответственности. Правда, есть достаточно крупные компании, которые, пренебрегая санкционным режимом, работают по всему миру, где это возможно. В данном случае идет прямая поддержка бизнесом государственной политики.
— Ваша субъективная оценка, кому тяжелее выживать в условиях санкций: крымским портам или севастопольскому порту.
— Мы находимся в одинаковых условиях. Недавно прошел 6-й Морской бизнес-форум: у нас идентичные проблемы во всех аспектах. Сказать, кому легче, кому тяжелее, сложно. Все работают, все стремятся реализовать свой потенциал, мощности у всех переразмеренные для текущей загруженности. В то же время резкое сокращение и потерю этих мощностей все считают недопустимой, поэтому ищут различные варианты их применения и использования, в том числе с заведением на территорию портов непрофильных направлений. Возможно, создание каких-то производственных мощностей, которые завязаны напрямую на морские перевозки. Мы готовы входить в совместные проекты, готовы участвовать, готовы помогать. В первую очередь, предоставляя свою инфраструктуру, свои компетенции по обеспечению транспортной составляющей.
— Стоит ли ожидать увеличения грузопотока через порт с запуском полноценного движения по Крымскому мосту и железнодорожному мосту?
— Для начала стоит отметить, что строящаяся федеральная трасса «Таврида» все-таки к нам придет со своими грузами. Работа с поставщиками стройматериалов для «Тавриды» (щебень, песок) сейчас активно идет. Текущая транспортная инфраструктура, в частности, железнодорожная, по которой привозят строительные материалы, упирается в пропускную способность парома. Соответственно, есть проблемы. Автотранспортом тоже достаточно сложно перевозить, и пока мост имеет ограничения по грузовой перевозке, мы наряду с крымскими портами можем обслуживать строительство «Тавриды». После запуска моста и его выхода на проектную мощность, а также запуска железнодорожного моста мы ожидаем активизацию других бизнес-потоков.
— Недавно был дан пуск перевалке зерна в Сирию через порт. Ранее говорилось о возможности перевалки фруктов из Сирии, а также стройматериалов. Есть ли понимание, пойдет ли этот поток через наш порт?
— У нас есть активное встречное движение Севастополя и провинции Тартус. Сирия заинтересована в большом объеме поставок с нашей стороны – это строительные материалы, хлеб, они же готовы поставлять нам фрукты, соки, продукты переработки фруктов. Мы готовы работать с Сирией, но при условии, что будет флот, который обеспечит этот трафик. Конкретные показатели грузоперевалки, которых бы хотелось достичь в результате соглашения с Тартусом, назвать сложно, потому что все еще в стадии проработки. Была поездка делегации из Севастополя в Сирию, сейчас мы ожидаем ко Дню ВМФ ответный визит сирийской делегации. Будет более детальная проработка вопросов экономического взаимодействия. Но, на самом деле, проблема взаимодействия связана больше с бизнесом, который готов обеспечивать грузопоток как таковой. У порта мощности очень большие. Мы готовы обеспечить перевалку практически любых товаров, продуктов, которые будут идти в Сирию и обратно, но соответствующие бизнес-цепочки должны быть выстроены. Это не профильная задача для порта, это профильная задача для бизнеса, который готов поставлять и готов покупать. С нашей стороны есть инфраструктурная готовность в полном объеме.
— Было анонсировано развитие определенных коммерческих проектов на территории порта: речь шла о рыбном рынке, торговом комплексе и офисном здании. Как на данный момент обстоят дела с этими проектами?
— Порт, в первую очередь, занимается инфраструктурным обеспечением, то есть предоставляет причалы, услуги швартовой команды, непосредственно перевалку – то есть всю ту инфраструктуру, которая обеспечивает поток грузов. Дальше, если мы говорим о рыбном рынке, то это очевидное направление. Но при этом под проектом «рыбный рынок» необходимо понимать не просто место реализации рыбы, а комплексный логистический проект, который начинается на причале порта и заканчивается у потребителя. То есть должна быть создана цепочка поставки рыбной продукции, которая вылавливается в Черном море. Должен появиться бизнес, который готов ставить холодильные установки, иным образом производить первичную или окончательную переработку либо заниматься прямой реализацией свежей рыбы и морепродуктов. Мы готовы помогать, мы готовы обеспечивать, у порта есть достаточные территории, которые при согласовании с городом можно реновировать. Например, построить и открыть здесь специализированный рыбный торговый центр. Но рыбный рынок – это не проект порта, это бизнес-проект. Вот когда он появится, все остальное заработает. Сейчас у нас рыболовы ходят, свой улов они через порт перегружают. Но стоит понимать, что рыба – это скоропортящийся продукт, то есть будет она заморожена, будет она реализовываться на территории Крыма, будет поставляться в заведения общественного питания — вся эта логистическая цепочка должна быть построена и налажена. Должен быть сформирован пул потребителей, должен быть оператор, который этими процессами будет управлять.
Источник: Объектив