Капитан судна «Норд», захваченного Украиной, Владимир Горбенко вернулся домой, в Крым. Об этом сообщает РИА Новости со ссылкой на его мать.
«Сын дома. Вернулся еще в субботу. Чувствует себе нормально», — сказала Евгения Горбенко.
Как пишет «КП Крым», чуть более десяти месяцев назад, в конце марта 2018 года, его и еще девятерых крымских рыбаков захватили посреди Азовского моря украинские пограничники. Водили на допросы, грозили двумя уголовными статьями только за то, что пять лет назад он вместе с остальными крымчанами стал гражданином России.
Двум морякам удалось с трудом покинуть Украину в апреле, остальных осенью обменяли на украинских браконьеров, пойманных в Крыму. А вот Владимир Горбенко оставался на Украине в ожидании суда за «незаконное пересечение границы временно оккупированной территории» — так теперь называют Крым в соседней стране. Как вдруг неожиданно – пропал, как сквозь землю провалился.
«Ушел из дома, где проживал, и не вернулся», — забили тревогу адвокаты, которые сразу стали подозревать провокации СБУ.
Их опасения оказались напрасными: Владимир Горбенко вернулся домой.
«У меня не было никаких ограничений на возврат домой. Границу пересек законно по паспорту РФ. Вечером приехал в Керчь. Как раз все были дома, и я их порадовал. Просто поднялся по лестнице и позвонил в дверь. Дочки и супруга оторопели, конечно», — рассказал он в интервью «Комсомольской правде – Крым».
— Вы их ни о чем не предупреждали?
— Нет. Меньшая дочечка на радостях сразу захотела поиграть с папой. Три годика ей всего, для нее папа просто вернулся с работы, долго на работе был.
— Во что играли? – смеемся.
— В прятки, — хохочет капитан. – Она любит играть в прятки, так что мы сразу начали играть. Детям, жене и матери было сложнее, чем мне. Мы, мужчины, готовы изначально к лишениям. Для них это было, наверное, тяжелее. Рады были очень! Плакали от счастья.
— Чем угощала жена по возвращении?
— Даже и не помню, — улыбается капитан. – Неважно, что было за блюдо, важно, что это дома… очень приятные ощущения. Вечером попросил ее приготовить уточку запеченную. Еще люблю торт-муравейник. Никогда так надолго не расставался с родными. «Норд» не предназначен для длительного автономного плавания – не больше недели можно находиться на судне.
— Что было самое тяжелое за эти 10 месяцев, что вы были на Украине?
— Неизвестность, неопределенность, чем все это закончиться и когда. Это было самое тяжелое. Если бы был какой-то срок установлен, то я настроил себя — до такого периода нужно продержаться. То шло следствие, то статья одна, то другая. Адвокаты опасались, что они каким-то образом могут перевернуть дело по статье за измену родине, 111 Уголовного кодекса. Она более жесткая, до суда нельзя находиться на воле, по-любому СИЗО.
— Как удавалось держаться?
— Верил в то, что справедливость восторжествует. Себя виновным я не чувствовал, никаких законов я не нарушал. Честно исполнял свои обязанности капитана судна, ловил рыбу по разрешению. В последнее время снилось, будто я возвращаюсь, будто я дома… Поддержка ощущалась от крымчан, от россиян. Интернет штудировал, информацией владел о том, как отзываются люди о происходящей ситуации. Это тоже вселяло надежду, ведь о нас не забыли.
— Украинские правоохранители на вас давили?
— Физического воздействия, слава Богу, не оказывали. Люди, в принципе, адекватные, понимали, что это политическое дело. Предлагали признать вину, не доводя дело до суда, получить украинский паспорт и вернуться домой по нему. На это акцент делался, что я должен был вернуться по украинскому паспорту. Но вернулся я домой по российскому паспорту.
В последнее время спрашивали: сколько вы еще готовы не соглашаться с нами? Вы же понимаете, что все эти судебные дела могут длиться минимум года два, а максимум — неограниченно. Подход такой был: сколько ты лет продержишься? Не физическое воздействие, а моральное.
— На допросы ночью вызывали?
— Первое время. Когда на судне находились безвылазно, то они могли нас тревожить, когда угодно. Пока не появились юристы, нас кошмарили по ночам. Первые сутки, когда нас только в порт привезли, то сразу начался поток служб: пограничники, полицейские, эсбэушники и еще непонятно кто. Одни за другими поднимались на борт. До двух часов ночи продолжалось. Потом уже сжалились над нами – ладно отдохните, завтра день у вас день будет еще тяжелее. Адвокатов сразу не пускали, всякие препоны чинили и консулу.
Когда меня выпустили из СИЗО под залог, одно из обязательств было — каждый понедельник являться к следователю. Вручали целые пачки повесток. Хотя я сразу заявил, что по 63 статье конституции Украины не буду давать против себя никаких показаний. И поэтому морально давили. Не хочешь так? Значит ходи к нам каждый день, а это значит, нужно проживать в Херсоне и снимать жилье. На улице лето, а от Мариуполя до Херсона 200 километров. Дорога занимает часа четыре в одну сторону – в духоте.
— Ваше нынешнее исчезновение адвокаты сравнивали с той ситуацией, когда сразу после захвата «Норда» вы тоже неожиданно пропали с судна – стараниями СБУ.
— Тогда на меня составили административный протокол и вручили повестку: 4 апреля должно быть рассмотрение в Мариуполе. Пограничники вечером мне повестку при адвокатах вручали. Мы были уверены, что с утра я поеду на заседание по этому делу. Пришел пограничник с военного корабля, что нас задержал, пригласил для обсуждения моей транспортировки на административный суд в Мариуполь. Я без всякой задней мысли пошел за пределы судна на борт военного корабля, а там уже ждала группа – арестовали, посадили в машину, стали задавать вопросы. Но я отказался говорить без адвокатов. На выезде из города Бердянска им кто-то позвонил, машина остановилась, тут подъехал другой автомобиль, и мне вручили уведомление, что я арестован и буду конвоирован в город Херсон. У меня изъяли сотовый телефон, отключили его. Я спросил, как же адвокаты и кто их уведомит, могу ли звонок сделать. Мне отказали в этом и начали конвоировать. Только когда меня доставили в Херсон и начали вести беседы, мол, признай свою вину – незаконное нарушение границы с умыслом нанесения ущерба Украине. Получай паспорт гражданина Украины и в течение недели окажешься в Крыму. Я отказался, конечно, потому что понимал, что дело очень серьезное, и без консультации юристов я никаких документов подписывать не буду. А мне: «Вы же понимаете, что мы в Херсоне, и они сюда за час не доедут из Бердянска. Пока они будут ехать, мы вынуждены вас поместить в ИВС». Раз так надо, то давайте, говорю. Тогда мне только разрешили отзвониться адвокатам. С судна забрали в 6 утра, часов в 10 вечера я только позвонил.
— После того, как вы вышли под залог и стали жить у родственников, за вами следили?
— Слежка была. В основном, из автомобилей вели наблюдение. Жил я в частном секторе, там не особо много возможностей для конспирации. Машины их сразу замечали, народ нервничал: кто-то же самогонкой торгует! – Владимир Горбенко сначала смеется, но потом замолкает и продолжает уже с грустью в голосе: — И сейчас осадок: мания преследования какая-то, едешь и оборачиваешься, что за машинка за тобой едет, как часто ты ее видел. Говорю полушепотом, стал более молчаливым, без лишних слов. Перестроился на новый лад – живешь в постоянной опаске. Напряжение.
— Как город, изменился за время отсутствия?
— Конечно! Мост появился, дороги. Я еще не особо гулял, пока не освоился.
— С экипажем виделись уже?
— Пока нет, вы первые, с кем беседую. Но обязательно соберемся!
— Какие планы на будущее? Вернетесь в море?
— Конечно! Судно осталось на территории Украины, вряд ли его отдадут. Надеемся на то, что правительство окажет нашей организации помощь, и мы со своим экипажем продолжим заниматься нашей же деятельностью. Капитан я уже больше 15 лет, а рыбным промыслом занимаюсь всю свою сознательную жизнь, у меня семейная династия рыбаков.
— Вы стали известным человеком…
— Я такую славу никому не пожелал бы! Лучше был бы неизвестным и ловил тюлечку на «Нордике». Надеюсь, что больше такого ни с кем не случится.
Фото, видео: КП Крым